ТИЗЕР

КАРТА

БИЛЕТЫ

О ВЫСТАВКЕ

КОНТАКТЫ

БЫВАЮТ

СТРАННЫЕ

СБЛИЖЕНЬЯ...

ОТ ПОТАЕННОГО ОБРАЗА К ДВОЙНОМУ

(01)

История искусства долго обходила стороной вопрос о сознательно заложенной художниками двусмысленности изображений, считая его анекдотическим, ненаучным и недостаточно серьезным. На «Пейзаже с большим деревом» Якоба ван Геела две ветви фантазийного дерева заканчиваются карикатурными профилями, в то время как третья имеет форму длинного птичьего клюва. Треугольник отверстий, напоминающий два глаза и рот, лежит в основе композиции палицы с Маркизских островов. Антропоморфные скалы — отголоски анимизма — с XVII века становятся едва ли не клише. Скрытые образы появляются всюду, словно подмигивание художника, опознавательный знак, объединяющий творцов и любителей искусства. Цель всех этих разнообразных приемов — поддразнить зрителя и вовлечь его в совместную с художником игру, в поиск ловушек и скрытых изображений. Апофеозом этого стремления является обманка — жанр, сохранявшийся в живописи на протяжении всей эпохи доминирования натуралистической репрезентации и перспективы, с XV по XIX век. Маркус Ретц — мастер скульптур, формы которых воспринимаются по-разному в зависимости от ракурса.

Остродонный сосуд с изображением бога Бэса.
Египет. I век до н. э. — IV век н. э.
ГМИИ им. А.С. Пушкина

Поль Гоген.
Фрукты. 1888.
ГМИИ им. А.С. Пушкина

АНТИЧНАЯ СКУЛЬПТУРА. ОТ БЕЛОЙ К ПОЛИХРОМНОЙ

(02)

Белизна античной скульптуры — это мистификация длиной около пяти столетий, которая закрепилась в умах еще в эпоху Возрождения, а в XIX веке благодаря Иоганну Иоахиму Винкельману стала синонимом «высокого искусства». Проявлением этого культа «благородной простоты» стали коллекции гипсовых слепков, активно формировавшиеся в конце XIX столетия при музеях и университетах. Прекрасный пример — история создания Пушкинского музея. Влияние археологических открытий Ренессанса не ограничилось рождением мифологии белизны, оно закрепило мысль о том, что фрагменты статуй могут иметь эстетическую ценность. С другой стороны, автономность отдельных частей тела и их способность умножаться присущи различным мифологиям, достаточно вспомнить многоруких богов Востока или чудовищ Запада. И хотя современное искусство выстраивало себя как противоположность античной традиции, оно тоже несет отпечаток многих подобных мифологем.

Зал искусства Древней Греции ГМИИ им. А.С. Пушкина

ОТ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ К КОЛДУНЬЕ

(03)

Если составить статистику сюжетов картин в ГМИИ им. А.С. Пушкина или любом ином музея западного искусства, то помимо религиозных композиций чаще всего нам встретятся темы, связанные с любовью. Этих произведений так много, что из них можно составить последовательность картин и рисунков, представляющую различные этапы любовной истории по хронологии, немного на манер комикса. Учитывая очень малую долю женщин среди живописцев, приходится рассматривать этот вопрос в ракурсе доминирования мужчин, дававшим волю своим фантазиям. История начинается с приглашения на свидание, а свадьба становится логичным следствием любовной страсти. Изображения чинных пар в разных культурах создают обманчивое впечатление существовавшего от века равенства. Но красота и способность соблазнять вызывают страх и оборачиваются против женщин, которых могут обвинить в колдовстве и прелюбодеянии и предать наказанию. Впрочем, жестокость, с которой человек может относиться к себе подобным, не имеет гендерных ограничений.

От яблока к земному шару

(04)

В истории искусства изображение яблока превратилось в миф, то есть конструкт, цель которого — разъяснить настоящее конкретного общества в конкретный момент времени. Плод в руках Адама и Евы, предсказывающий горестную судьбу человечества, рифмуется с яблоком раздора. Но в то же время круглая форма яблока позволяет ассоциировать его с символом мироздания. Космос традиционно изображался в виде круга, поскольку человек может представить себе мир только в его конечности, а не как нечто бесконечное. Замкнутость круга на самом себе — это совершенный образ Вселенной. В Тибете «колесо сансары» является фундаментальной концепцией буддийской философии. Мандалы одновременно стремятся реализовать квадратуру круга и прояснить отношения между земными структурами и божественным миром. Круглую форму имеют трещотки и тамбурины шаманов народов Аляски и Сибири. Наше путешествие по изображениям мира и космоса, начавшееся с запретного плода, возвращается к христианской иконографии. Младенец Иисус тянется к протянутому матерью яблоку, что кажется предвосхищением образа Cпасителя мира: в этом иконографическом изводе Христос благословляет верующих, держа в руке сферу, символизирующую мироздание. От яблока Он пришел к земному шару.

ОТ ЗЕРКАЛА
К ДВОЙНИКУ

(05)

Согласно Плинию Старшему, дочь гончара Бутада, стремясь запечатлеть образ любимого, обвела его тень — так был создан первый рисунок. Начиная с эпохи Возрождения зеркало входит в число обязательных атрибутов многочисленных сцен, изображающих женщину за туалетом. Однако эти сцены с зеркалом могут обернуться жестокой сатирой (Бернардо Строцци) или размышлениями о бренности жизни (Якопо Лигоцци). Зеркало не только позволяет представить одновременно две различных точки зрения, предвосхищая знаменитый прием Пикассо, но и служит инструментом нарушения восприятия пространства. Многие художники использовали мотив отражения в воде как способ добиться эффекта удвоения. На животе или на груди конголезских нкиси («фетиши с гвоздями»), могущественных духов, наводящих порчу, всегда имеется зеркало — символ их власти. Этим зеркалам вторят небольшие круглые окошки христианских реликвариев, сквозь которые можно увидеть останки святого. Но выйдем за пределы темы зеркала как такового. Сангина Питера ван Блумена с обратным оттиском завораживающе тавтологична: художник рисует самого себя. Так появляется тема близнецов и двойников.
Оборотной стороной меланхолической мечтательности романтического созерцания природы (Каспар Давид Фридрих), становится прозаизм алкогольного угара Гилберта и Джорджа.

ЗА НАБЛЮДАТЕЛЕМ
НАБЛЮДАЮТ

(06)

Существующее в нашей культуре разграничение на одушевленное и неодушевленное безапелляционно относит артефакты, созданные человеком, к вещам, лишенным собственной жизни. Однако во многих культурах не принято фотографироваться, потому что при помощи снимка его обладатель получает возможность воздействовать на изображенного человека. Многие мастера древности считали, что в момент изображения глаз портрет оживает. На гравюре Смита по оригиналу Аннибале Караччи изображен смеющийся человек, в шевелюре которого сидящая на его плече обезьянка ищет вшей. Подпись гласит: «Нас трое», подспудно приравнивая зрителя к обезьяне.
Чтобы изображение существовало, необходим зритель. Таким образом к любому портрету можно было бы добавить подпись «Нас двое», так как он всегда является результатом более или менее удачного взаимодействия портретируемого и зрителя. Находясь в одиночестве перед картиной, зритель ощущает обращенный на себя взгляд, ощущает вовлечение в эмоциональные отношения, чувствует, что эта игра взглядов касается и его.

ОТ ЮНОСТИ
К СТАРОСТИ

(07)

Раз музеи обожают хронологию, структурирующую их экспозиции, зачем принимать во внимание исключительно дату создания произведения, а не возраст того, кто на нем изображен? Данный прием ближе к антропологии, нежели истории искусства, и показывает, что эта социальная наука занимает все более важное место в музеях. Примерно на двадцати произведениях мы попытаемся показать весь жизненный путь человека: от материнской утробы до немощной старости. C древнейших времен младенцев пеленали так туго, что практически лишали свободы движений. В соответствии с традицией с самого нежного возраста ребенку надлежало выполнять роль «маленького взрослого». Тема возраста часто имеет и символическое прочтение напоминая о тщетности бытия и быстротечности земной жизни. В конце данного раздела жизненный цикл возвращается к детству: старик на рисунке Фредерика Сустриса опирается на детские ходунки, чтобы шаткой походкой продолжать движение.

От ГОРИЗОНТА
К ПТИЧЬЕМУ ПОЛЕТУ

(08)

Начиная с Возрождения живопись воспринималась как окно, через которое, согласно определению Альберти, можно видеть реальный мир, а художники вписывали мир в раму этого окна, старательно выстраивая композицию. В Европе пейзаж в вертикальном формате встречается крайне редко, однако в Китае он, наоборот, в норме вещей, что обусловлено использованием свитков.
Законы перспективы требуют определить на картинной плоскости точку схода. Коллекция музея позволяет составить целую серию изображений с постепенно поднимающейся точкой зрения, от линии горизонта до вертикального взгляда сверху вниз — кодифицированной формой последнего становятся карта и план. Подобные виды с высоты птичьего полета распространены во многих культурах. В различных формах шаманизма человек наделяется качествами птиц.
Начавшаяся в конце XIX века децентрализация кадрирования не была вызвана появлением фотографии, которая следовала живописной композиции, но стала результатом смены парадигмы у художников, стремившихся создать впечатление спонтанного, непредвзятого взгляда. Произошедшее в это же время знакомство с японской гравюрой, ее плоскостностью и эффектами децентрализации, утвердило европейцев в их поисках. Возникает поэзия детали, ради которой живописцы могут без колебаний выделить отдельный фрагмент, тем самым приобретающий большую значимость.

ОТ СКЛАДКИ
К ГЕОМЕТРИИ

(09)

В рисунке с Мадонной и Младенцем по оригиналу Рогира ван дер Вейдена художник сосредоточил все свое внимание на изображении складок одеяния, стремясь воссоздать их граненые формы. То же самое — в другом контексте — сделали в 1909 году Пабло Пикассо и Жорж Брак, разбив изображаемые предметы на грани, что получило название аналитического кубизма. Японская гравюра тоже не игнорирует красоту геометрии. Истоки кубизма восходят к Полю Сезанну, призывавшему трактовать природу «посредством шара, конуса, цилиндра». Все три названные Сезанном фигуры имеют криволинейные поверхности, тогда как куб, давший название кубизму, здесь не упомянут. Но в природе есть примеры и кубических форм — минерал флюорит. Формы картин Брака следуют теореме Сезанна, однако напоминают и изображения скал на православных иконах. Сведение фигур к простым формам крайне занимало Луку Камбьязо, одаривавшего своих персонажей кубами вместо голов. Квадратные головы встречаются не только у Камбьязо: можно вспомнить кукол плодородия народа фанти в Гане. Сетки Франсуа Морелле находят неожиданные аналогии в декоративных панно арабо-исламского мира или в рисунке погребальных пелен. Тибетская мандала, воплощающая квадратуру круга, вводит в наше повествование фигуру креста — символ, доминировавший в ментальных схемах христианской культуры.

ОТ «ЧЕРНОГО
КВАДРАТА» К
ТАШИЗМУ. ДВЕ
ШКОЛЫ

(10)

Парижский журнал «Les Hommes du Jour» в 1920 году опубликовал разворот с заголовком «Две школы», где были воспроизведены друг напротив друга две Святые Девы — Жана Огюста Доминика Энгра, сосредоточенная и благоговейная, и Франсиса Пикабиа, сведенная к чернильному пятну. В каждой шутке есть доля шутки, но это разграничение двух путей нового искусства на самом деле куда более нормативно, чем может показаться на первый взгляд. Сопоставление Энгра и Пикабиа можно интерпретировать как противопоставление старых мастеров и новых, а точнее классицизма и экспрессионизма. «Черный квадрат», несмотря на содержащийся в нем радикальный посыл, вписывается в живописную традицию и через работы Александра Родченко трансформируется в монохромию Ива Кляйна. Пятно, напротив, через Макса Эрнста и — вновь — Родченко приводит к экспрессивному жесту Жоржа Матьё, Сирага Кадзуо и Джексона Поллока.

ПЯТЬ ЧУВСТВ

(11)

Каждое из пяти чувств проиллюстрировано произведениями классического искусства, а работы современных художников позволяют испытать их физически.
Зрение представлено картиной Корнелиса Корнелиссена ван Харлема, на которой Кимон, увидев обнаженных Ифигению со служанкой, застыл, широко раскрыв глаза. Многие птицы и насекомые имеют характерный и рисунок в виде глаз на туловище или крыльях для защиты от хищников. Аллегориям музыки и изображениям музыкантов, символизирующими слух, в живописи несть числа, а «череп-психопомп» Эрика Нуссбикера, если его раскачать как маятник, наполняет зал музея своим свистом. Констатировав запрет на использование осязания в музеях, Марсель Дюшан с присущим ему юмором создает объекты рассчитанные на тактильное восприятие. предлагает сформулировать его с точностью наоборот и помещает соответствующую табличку рядом с поролоновой грудью. Поскольку состояние оригиналов ухудшается и сегодня для их экспонирования требуются защитные стекла или иные приспособления, Матьё Мерсье возвращает произведению его исконный смысл, создав предназначенную для использования копию. Обычно вкус остается пассивным в музеях, ведь правилами запрещено есть в залах. Но и натюрморты, и работы современных художников, предлагающих зрителям конфеты и леденцы, заставляют нас вспомнить об еще одном органе чувств.

ОТ ФИГУРНЫХ СКАЛ К АБСТРАКТНОЙ СКУЛЬПТУРЕ

(12)

В европейской пейзажной живописи формы скал, вносящих в ландшафт драматизм своей грубой мощью, часто усложняются отверстиями. Среди дикой природы с ее узловатыми деревьями и отвесными скалами пытаются проложить свой путь маленькие люди, пока еще не научившиеся полностью подчинять природу себе. В архитектурных фантазиях, наиболее совершенным примером которых является творчество Юбера Робера, проемы и арки отсылают к теме порога, перехода изнутри наружу. В отличие от Запада, где наличие пустот в объемах окаменелой массы никогда не учитывалось в полной мере, оно имело огромное значение в китайской культуре. Прихотливой формы гунши, или камни ученых, были распространены в интеллектуальных и артистических кругах Китая. Эти камни отсылают к ци, чистой энергии сил мироздания. Критерии оценки таких камней далеки от классической западной эстетики: ценятся не красота, но странность, необычность. Ставшие излюбленными мишенями карикатуристов большие отверстия скульптур Ханса Арпа отмечают принципиальный разрыв с классической статуарностью. Умение играть с пространствами, созданными внутри не поддающихся миметическому представлению форм, открыло новые пути для пластических искусств.

ОТ ВАКХАНАЛИИ ДО ТАВЕРНЫ

(13)

Возникнув из греческих Дионисий в честь бога вина и страсти, вакханалии стали частым явлением в живописи, начиная с эпохи Возрождения, поскольку этот сюжет позволял художникам, обходя религиозные запреты, изображать обнаженных и гедонистические сцены. Удивительно чувственна версия Рубенса, где пышнотелые сатирессы кормят грудью маленьких чудовищ. У Маньяско античный праздник приобретает черты эпоса. Приапические культы стали темой фантазий Кастильоне и в особенности Флемаля. В Азии выражением этого вида культа, связанного с плодородием, становится лингам. У Винкбонса и Дени античный миф приобретает социальное измерение, поскольку разворачивается в современности. На смену мифологическим вакханалиям приходит жанровая живопись — сцены в кабачках. Голландские художники начала XVII века, в пику хорошему вкусу итальянцев с его изяществом и элегантностью, а также из чувства своего рода прото-дадаистской провокации, избрали своей излюбленной темой тривиальное. В глубине кабачков нередко можно увидеть отошедших облегчиться пьянчуг. Еще смелее оказались японцы с легендой о сильнейших газах, сметавших все на своем пути и в конечном счете вызвавших целую череду катаклизмов.

ЖАН-ЮБЕР МАРТЕН

Выдающийся куратор с мировым именем. Бывший директор Центра Помпиду, он принимал участие в создании легендарной выставки «Москва — Париж».
Среди его самых знаменитых проектов — выставка «Маги земли» (1989), разрушившая традиционные представления о европейском и восточном искусстве.

Выставка «Бывают странные сближения…», куратором которой выступил блистательный Жан-Юбер Мартен, намеренно сбивает привычный ракурс восприятия искусства в стенах музея, так как больше напоминает собрание кабинета редкостей, чем классическую экспозицию, выстроенную по хронологии и географическому принципу.
Зрителей приглашают включиться в игру, на время забыть то, что они знают об изобразительном искусстве, дистанцироваться от дискуссий внутри профессионального сообщества и внимать увиденному, искать открытым взглядом совпадения и пересечения. Обнаружение неслучайных соединений несочетаемого и взаимной обусловленности мира, – тот новый опыт, который приобретет зритель этой выставки.
На экскурсиях участники
пройдут со зрителями по экспозиции, будут перенастраивать свою оптику взгляда на искусство, делать открытия и обмениваться впечатлениями.

В течение всего времени работы выставки в залах можно встретить людей в футболках с надписью «‎Сегодня я Мартен». Они помогают познакомиться с кураторской концепцией Жан-Юбера Мартена. Можно сказать, что они тоже арт-медиаторы. Их задача помочь посетителям сориентироваться и найти ответы на возникающие вопросы или стать собеседниками для тех, кому интереснее знакомиться с выставкой в компании, но без экскурсионной группы.

Футболки «‎Сегодня я Мартен» получили посетители музея самых разных возрастов и профессий, которые с удовольствием включились в игру по «поиску сближений» и рады делать это вместе с теми, кто только что пришел на выставку. Они могут посоветовать, с чего начать, рассказать о том, что им показалось самым интересным в 13 залах или с радостью обсудить с вами, как это, когда на выставке почти нет никакой информации и вокруг 400 с лишним разных образов.

28 января
17:00–18:30
18:30–20:00

30 января
15:00–16:30

27 января
17:00–18:30
18:30–20:00

26 января
12:00–13:30
18:00–19:30

2 февраля
17:00–18:30

3 февраля
12:00–13:30
14:00–15:30
18:30–20:00

5 февраля
13:00–14:30
16:00–17:30

6 февраля
15:00–16:30